(1) Кирилл: – Сколько осталось?

Аня: – Чуть-чуть

Варя: – Еда заканчивается

Лёша: – Катя куропатку поймала!

Ваня Т: – Кача-кача-кача!

Аня: – «Кача» по коми «чёрная»

Ася: – Может приготовим куропатку?

Аня: – А это идея! А это идея!

Аня: – Булочки-булочки-булочки! Будут булочки?

Мама Ани: – Ягоды собери и будут тебе булочки!

Аня: – История про булочки – это то, что я сейчас рассказываю своим детям. А мои дети уже вспоминают другую историю, когда уже я пекла им хлеб. Уже в другой печи и уже меньше, не с ягодами, а курагой и сгущённым молоком.

Лёша: – Ядоды!

Варя: – Ксюша сейчас нашла ржавую консервную банку, отмыла её, насобирала ягод и на костре приготовила варенье

Аня: – Ксюха она вся в меня

Кирилл: – Я на 28% уверен что это был медведь.

Дядя Лёня: – Аня, ты медведица, дети в тундре собакам хвосты крутят, а ты медведям хвосты крутишь.

Аня: – Хороший был вездеходчик. Он возил мою маму беременную, потом возил меня, малышку, потом он возил меня беременную, а потом моих детей. Я любила чистить его вездеход, гняшу чистить с него, я палкой ковыряла.

Ваня М: – В поморьской говори есть похожее слово «няша», липкая грязь.

Аня: – Кирилл постоянно везде ездил с Дядей Лёней – изгороди строить, пальцы заколачивал у вездехода. Да, и папа у него тоже… у Кирилла есть пример кому подражать.

Кирилл: – Я мечтаю стать вездеходчиком. Это моя любимая игрушка. Если бы мы были на другом, то без проблем выезжали.

(2) Аня: – В восьмую как въезжать, стоит старый вездеход. Это детская площадка моих детей. Мы приехали с Кириллом в первый раз как туда геологи заселились. Я в шоке. Кирилл ходил-ходил, бродил, сел спереди нас и слёзы текут. Сынок, что случилось?

Кирилл: – Тундры больше нет

Ваня Т: – По кидичу, ну, луг о берега, нельзя ездить на вездеходах, ну, предки так говорили

Кирилл: – Ещё год назад тут болотины не было

Ваня Т: – Один раз пришлось проехать да как-то не по себе даже было

Ваня Т: – Олени переходят вот этот хребет, Колмозеро тут недалеко, тут тоже изроют.

Варя: – От других саами я слышала, что отдельным раздражителем для оленей является шум – они не пойдут туда, где будет слышна техника. Выбор пути, по которому пойдет оленье стадо зависит от заболоченности, ягельников, гнуса и так далее. Это сложная, выстроенная природой система, поэтому любые изменения, даже самые незначительные, будут сильно влиять на состояние оленей и пастбищ.

Ваня Т: – Давно геологи здесь ходят. Один раз мне сказали «Вань, не переживай, оленей скоро не будет. Здесь закопана вся таблица Меделеева»

Лёша: – Нянё э э нонёно!

Аня: – Нянь по-коми, это хлеб. Ну, все по-разному зовут оленей. Тут ещё важно, чтобы как у меня сейчас, простуженный голос был.

Аня: – Олени наших друзей вольно пасутся вместе с колхозными, у них нет своей земли.

Ваня Т: – Нет смысла переселять всех оленеводов в одном место, территория огромная, расход по топливу очень большой.

Аня: – Когда вынудили его уволиться, буквально в этот же год всех оленеводов переселили в Первую бригаду. И сразу же сдали в аренду геологам дома Восьмой. Моя семья, она строила этот колхоз. Дайте нам возможность работать и работать хорошо.

Аня: – Сейчас зачем идут в колледж на оленеводство? От армии откосить да права на трактор получить. А я даже один раз кредит брала на соляру, чтобы мужиков в тундру отправить. Людей мало – работы много.

(3) Варя: – В этом году даже нет набора на оленеводческое направление.

Варя: – Саамское оленеводство отличается от других вольным выпасом. Олени пасутся без хозяина. Летом выходят к Баренцеву морю, ветер спасает от гнуса. К зиме возвращаются на Юг, в зону лесотундры или тайги. Находят по клеймам (у каждой семьи есть свой клеймо).
Олени сами решают, когда нужно перейти на другое место. Это помогает ягельникам восстанавливаться, олени не истощают пастбище до конца. Они идут в своем темпе и откусывают только верхушки ягеля.

Аня: – У нас дети единственные наверное на Кольском полуострове постоянно с оленями. Ксюшина любовь к оленям не связана с яркими воспоминаниями, это образ жизни, она с детства с ними.

Аня: – На вертолёте нас забирали, когда мы в начальную школу ходили. Так мы потом слышали вертолёт и убегали, чтобы нас не забрали.

Ваня Т.: – Привезли рабочих, таджиков или узбеков. Им сказали что они будут работать где-то за МКАДом. Через день один прилетел плановый вертолёт с вещами для них, и один никому не сказал, запрыгнул на него и улетел, сбежал. Сейчас-то ещё нормально, а приехали они в октябре, дождь-снег, на горе никакой крыши даже нет.

Аня: – Ваня сейчас возит продукты да другие вещи геологам, а что делать. Это шанс попасть домой. Дети постоянно с ним.

Аня: – Кто-то из геологов говорит, заболел человек, мы приостановили работы. Я потом к нему подхожу, говорю – Вы правду-то знаете? Ваши геологи воду пили, которую пить нельзя.

Аня: – Щуку поймала

Аня: – Сейчас там туристические базы. Я не помню, чтобы там сёмга была, в первой оленеводческой, но по рассказам говорят, что была. Там же даже раньше артель рыболовецкая была. Сети были все горбушей забиты. А я сама с детства сети проверяю. Помню этот ужас когда я увидела это чудовище, она когда к нам уже заходит – она не такая милая рыбка как в начале, в Йоканьге она уже с таким клювом! Такая страшная! Мы кормили собак этой горбушей.

Ваня: – Ни жира, ни мяса

(4) Ваня М: – У нас кажется жемчужница восстанавливается, а у вас как дела с этим? Я просто знаю про то, что из-за того, что её личинки живут на жабрах сёмги, она нереститься в несколько раз больше.

Аня: – Жемчужницу раньше в реках Кольского собирали.

Ваня М: – А сейчас как?

Аня: – Я даже не знаю как она выглядит

Аня: – Хэштег есть, а общины нет. Я четвертый год пытаюсь оформить общину. Нету общины, потому что сейчас общинам разрешили заниматься коммерческой деятельностью. Был устав очень простенький, нормальный. Сейчас все встали короче. Потому что минюст не может дописать правильно устав для общин. То есть у нас есть президент ассоциации кольских саамов, она пишет отправляет в минюст – они не принимают. У нее безумная нагруженность. У нее нет времени, у нее нет выходных. Потому что что? Потому что на всех выходных саамские праздники. Это её обязанность.

Аня: – Я для чего группу Вконтакте начинала? Чтобы оставить память о своей семье, об оленеводах. Оленеводство – это вообще другая цивилизация, там свой язык, там, получается, смешались все диалекты саамского, русский, коми и где-то проскакивал еще ненецкий. И всё это вперемешку это такой компот. Но было очень интересно и они все понимали друг друга.

Ксюша: – У мамы есть смешное видео, где я говорю «это мой дом» и падаю в снег.

Аня: – Вообще я поняла, что у нас, оказывается, нету определенности и четкости. В километраже, с оленями вообще абсолютно во всем. Мы и не живем по временному циклу так сказать. О, утро – ну, четко знаешь, что до обеда ты должен сделать то-то, то-то. Или также вот – лето. Летом ты должен подготовиться к зиме.

Наталья: – Осень началась

Ваня М: – Давайте назовём это «Вольный выпас»